Мой зеленый дом.

Вырос на земле лес, молодой. В его глубине было множество полян с цветами, по которым любили гулять люди и собирать их.
Женщины собирали одуванчики и плели из них венцы для украшения своих голов. На полянах росло множество различных видов цветов, и мужчины часто собирали их для своих возлюбленных. Лес очень радовался что людям нравятся цветочные поляны, и каждый день он освежал их и обновлял новыми сортами цветов, неведомых еще людям. А деревья были всегда зеленые и богатые спелыми и сочными плодами необычайных вкусов. Лес был населен дикими животными. Они не знали бед в приюте доброго леса который давал им все чего только можно было пожелать для гармоничной жизни. По среди леса протекала кристально чистая река, вода ее была настолько прозрачна что можно было с упоением наблюдать за плывущими в ней рыбами. А запах в лесу всегда благоухал весенней свежестью.
Потом мужчины и женщины поняв что им хорошо бить возле леса, и гулять по нему, стали строить рядом свои жилища. Лес понимал что людям он нравится и они хотят быть к нему ближе, поэтому жертвовал свою некоторую часть для того чтобы люди смогли построить кров для себя. И так прошло много времени, людей рядом становилось все больше, лес сам не замечая того становился все взрослее.
Потом люди привыкли к красоте полян и реки в лесу, перестали замечать ее. Свои отходы люди стали выбрасывать в лес, так как не видели больше ничего в нем кроме топлива. Многие мужчины вырезали на деревьях имена своих возлюбленных, и это уже сердило лес, но он был очень добрым лесом, и прощал все людям, списывал на их другие заботы, поэтому пытался своими силами убрать продукты их жизнедеятельности.
А однажды в лес пришло много мужчин с топорами и ревущими бензиновыми машинами. Они выпилили огромную часть деревьев, потому что их женщины хотели видеть у себя дома красивую мебель. Лес был совсем не готов к такому повороту событий, он умолял их не делать этого, но от рева машин они ничего не слышали, а только пилили и пилили и пилили. Когда они ушли, лес очень сильно заболел, животные наполняющие его стали умирать от голода, так как земля превратилась в камень, поляны засохли,а вода в реке стала мутной и ядовитой, деревья иссохлись и стали похожи на больших, рогатых монстров. Лес пребывал в отчаянии, люди очень сильно навредили ему.
И вот однажды, когда лес уже собрался умирать, его потревожило небо, оно хлынуло таким ливнем которого еще никогда не было за все его существование. После многодневного ливня, лес вновь пробудился, но он был уже не тем что прежде. Когда люди заходили в него, деревья хватали их и разрывали на части, а кровь и плоть прятали себе в корни. И так вместо прозрачной реки текла грязная кровь, а в ней обитали только пиявки. Чем больше лес убивал тем ярче становилась кровь в его реке, и тем больше ее населяли пиявки. Даже дождь не помог земле стать прежней, она стала постоянно знойной и безжизненной. Деревья стонали и рычали от ненависти, лес таил в себе постоянный и беспробудный гнев.
Над женщинами и мужчинами с помощью деревьев он совершал акты насилия. А затем деревья своими ветвями всегда разрывали их тела и прятали себе под корни, в которых их плоть доедали могильные черви. Каждый раз когда в лес заходили люди, с какими бы намерениями они туда не приходили, их всегда ждала неминуемая и страшная смерть. Лес ненавидел себя за это, но у него не хватало больше сил смотреть на людей. Деревья всегда неистово вопили и разрывали их в клочки.
Когда люди поняли что лес теперь ненавидит их, они очень испугались, бросили свои дома и ушли в сторону другого, еще молодого леса, в котором благоухали реки, озера и цветочные поляны. Старый и злой лес пытался предупредить молодой лес, чтобы он прогонял людей, но молодой лес не желал его слушать, ему понравились люди. За что гневный лес возненавидел все молодые леса, больше в него никто не приходил, а если и приходил то тот же час был уничтожен, даже заблудившиеся звери, он больше никому не верил и всех включая себя ненавидел. Только ненависть стала его единственной альтернативой защиты.
Так лес прожил всю свою оставшеюся жизнь, а когда последнее дерево в конец засохло и превратилось в труху и почти сгнило, на его место ветром принесло маленькое семя, сорта очень большого дерева. Для этого дерева было достаточно минералов от распада прежнего леса, чтобы прокормить себя, но оно понятия не имело что было здесь раньше.
Вот так зародился новый лес.

деменция

Я лежал в ванной, и думал как можно написать об этом. Как например женщина является половиной мужчины, а мужчина половиной женщины, как если бы это был идеализм то если бы они были едины, то были бы половиной еще чего нибудь, и так бесконечно. Но на самом деле я только думал что пишу так, потому что я знал что это на самом деле я всегда так мечтаю, чтобы не упустить мысль, а на практике, лежу я в ванной и думаю как бы записать все то что я понял за эти полчаса... и вижу как пишу это, и уже вижу как получаю нобелевскую премию (и какая нобелевская премия если нет никакой нобелевской премии и что это вообще такое?) за достижения в постижении психологических наук и раскрытие тайн человеческого сознания, но тайн нет потому что это за пределами сознания и оттуда никто не возвращался в своем уме... а на самом деле я просто валяюсь в ванной и думаю что пишу все это. Потому что такой поток записать невозможно, я вам это докажу, например попытавшись подняться из ванной, я тут же забываю о том, что мне хотелось бы написать, поэтому я отправляюсь обратно и продолжаю наслаждаться полетом мыслей о понимании единения с миром и представляю как опишу все это во всех многотысячных красках всех возможных миров. И думаю снова, как увидел все эти краски, опять попытаюсь подняться и написать о них... но снова при попытке подняться уже не понимаю о чем писать, и солгав себе что провалявшись еще 3 дня, размышляю на тему как описать все эти три дня в ванной, когда я просто не хотел подниматься из нее, потому что в ней мир другой, не потому что ванна магическая, а потому что сознание не хочет позволить описать всю эту красоту и краски. Например стало понятно что все сказки о порабощении мира это не более чем сказки, и снова я думаю что надо бы написать об этом, но понимаю что не смогу, потому что мир не так устроен, то что порабощения быть не может, потому что, а вы все, кому я пишу, могли бы поделить власть? Ну вот я и думаю, красиво было бы написать о том что человек настолько эгоистично устроен, что властью он делиться не станет, а если и станет то значит не знает что это поэтому не знает что делится и делился ли вообще когда-то, но если станет то это просто потому что он только сам в себе, обычный случай. Я упустил этот поток снова потому что не смог не думать о том как бы мог написать об этом, но попытался продолжить суть, о том что человек не позволит захватить власть над собой обладая он такой же силой как его компаньон, а компаньон все равно попытается и его тоже поработить... вот как то так устроена защита мира от попыток взять его в руки... да и не защита это, это условности все словесные, мир пожалуй можно только уничтожить, да и то какой? Разумеется человек думает что уничтожив всех людей вокруг он уничтожит весь мир, потому что он думает что весь мир заключен в сознании людей, а мир и без них существует, и если даже человек захочет уничтожить всю планету, или даже всю галактику, он все равно не может взять в толк что мир существует и без галактики, и без земли, и даже сам мир существует без самого себя, потому что ему даже смысл не нужен чтобы существовать вообще как либо. И не сущестовать ему не нужно, и уж точно ему не нужно человеческое сознание, без которого ему так же одинаково как и с ним, с небольшой лишь разницей, что одинаково, а может не одинаково... мое сознание снова вернулось в пределы существования себя и я снова подумал как бы неплохо было бы записать все это и рассказать миру, но тоже подумал что миру какая разница что ты хочешь что-то ему рассказать, потому что если ты расскажешь, то он будет, и если не расскажешь, то он все равно будет и к тому же, я все равно не узнаю есть ли он или нет без моего сознания. А я уже к этому моменту стоял в ванной и пытался запомнить все это, но мне не удалось, только лишь я взял в руки полотенце, и я снова понял что мне не о чем писать. И теперь я даже не знаю имеет ли значение лежу ли я в ванной сейчас и воображаю что пишу это, или что я пишу о чем то непонятном самому себе, и о том что мне было понятно когда я еще... может быть пишу это в своем уме лежа в ванной, а мир снаружи есть? Удалось ли мне вернуться?